|
В библиотеку новые материалы mail to: Planetsite@bk.ru Содержание: Фантастико-филосовско-приключенческая сага о современном, далеком прошлом и далеком будущем.
Анонс глав книги. От автора Вампы
и Эльзац 2.
Пробудившееся сознание, пожирало и без того скудные жизненные ресурсы Кара. Накренившаяся кабина оставила его в очень неудобном положении, полулежа на боку, притянутым к креслу противоударной сеткой. Приборы фиксировали критическое состояние навигатора. Кар решил было самостоятельно выбраться из кабины, но, осмотревшись, понял, что заклинившая часть сетки не позволит освободить его правую руку, к тому же, он был настолько слаб, что даже при желании не сможет этого сделать. Оставалось только ждать и надеяться, что кто-то вытащить его прежде, чем он столь нелепо погибнет. Сознание покидало его, и автоматика сделала инъекцию стимулятора активности мозга. На ослабленный организм это возымело странное действие. Кар в забытьи отчетливо увидел всю свою прожитую жизнь, и даже те события младенчества, о которых он не помнил. Сознание, озаряясь, выхватывало наиболее значимые сюжеты, а образные картины были столь яркими, что он поневоле заново переживал их. Кар происходил из семьи переселенцев с планеты Кабос во втором поколении. Воспитывали его дед и некогда очень привлекательная с тонкими чертами лица бабушка. Дед в бытность был горным инженером и хорошо разбирался в электротехнике. В тридцать с большим он занимал должность ведущего инженера на горно-обогатительном комбинате, и по своему положению частенько бывал приглашаем на всевозможные аристократические фуршеты его владельцев. Его ждала превосходная карьера. Поговаривали, что ему предложат должность управляющего. В то время он был холост, и как это случается в подобных ситуациях, ему на перебой сватали невест. На одной из таких вечеринок он познакомился и почти сразу же влюбился в Триполь. Ей было двадцать два. Потомок древнего аристократического рода, чрезвычайно образованная, она была увлечена космонавигацией и отлично управляла пайером, нечто среднее между легким спортивным самолетом и авто на воздушной подушке. Насколько в ней были развиты умственные способности, настолько она была легким человеком. Несмотря на финансовую привлекательность с ее стороны к замужеству на Спое, брак был фактически невозможен. Патриархальные устои общества категорически препятствовали этому. Соблюдение чистоты кровосмешения оценивались больше жизни. Род Споя являлся немногочисленной прослойкой между простыми кабосийцами и потомственными аристократическими семьями, которых в прочем насчитывалось не так уж мало. Самых обеспеченных из них было пятнадцать. Остальные аристократические семьи, как правило, были их служащими, и рассматривались в качестве источника физиологических удовольствий, иногда среди них выбирали женихов и невест для своего потомства по строгим биопсихологическим и физическим характеристикам. Фактически они вели генетический отбор. Каждая из обедневших семей аристократов вела свое генеалогическое древо, которое считалось невероятной ценностью. Это была основа и их путь выживания на этой планете. Специальный банк распределял для них средства на образование и поддержание должного уровня жизни. Триполь принадлежала к одному из таких обедневших древних родов. Любовная история Споя так и не получила бы продолжения не влюбись в него Триполь. Впрочем, они не знали любви со всеми чувственными переливами и эмоциональными проявлениями, скорее это напоминало сильное половое влечение. Проявление чувств не было в почете у аристократии, и это обстоятельство, возведенное в культ, передавалось простому народу. Проявление чувств считалось уделом слабых людей, не способных к хозяйствованию, и как следствие плохих кормильцев семейств, не говоря уже о руководящих должностях. Сила разума и воли получали здесь приоритетные позиции. Но были и другие, чей чувственный порог значительно превышал общепринятые, их считали уродцами. Ходили слухи, что в каждой из пятнадцати семей тайно находились такие уродцы не только для развлечений, но и на равных проживали провидцы, которых в глаза никто не видел. Болтали о существовании целой шайки уродов, и что они пугают честных кабосийцев бреднями о грядущей вселенской войне, если якобы народ планеты не одумается и не перестанет заботится только о личном благосостоянии. Кто после этого мог назвать их нормальными людьми. Но еще более странно было то, что якобы некоторые бедные аристократы в тайне поддерживали их, видя в них силу способную изменить существующий порядок вещей и свергнуть безраздельное владычество олигархов. По одним свидетельствам, некоторых из уродов удалось выловить службе безопасности, по другим, что они настолько чувствительны, что скрывались за долго до проведения облав. Прошло несколько недель со дня знакомства Стоя и Триполь, их взаимное влечение нарастало с каждым днем. Однажды Спой осмелился и предложил Триполь встречаться в рабочих кварталах, где их никто не знал и не мог заподозрить. Само появление Триполь в таких местах обесславило бы ее имя навсегда, и если что случись, ей там бы и оставаться до конца своих дней в лучшем случае. Но вероятнее всего была бы трагическая смерть. Безумная идея перевернула сознание молодой аристократки. Панический страх охватил ее всю. И она заболела этим страхом. На следующий день она слегла. Триполь пролежала в лихорадке несколько дней. Лекарства не помогали, она пила их без разбору, лишь бы избавиться от кошмарных видений, в которых она представлялась старой бродяжкой покинутой всеми и умирающей среди напыщенной толпы зевак, тычущих в нее пальцем и приговаривающих что-то злобное. Она боялась заснуть, чтобы этот кошмар не привиделся ей снова и снова. К чему бы она ни прикасалась, казалось, веяло смертью. Лекари пророчили печальный исход от сумасшествия. Тогда ее тайно куда-то увезли. Очнулась она лежа на большой белой кровати, руки и ноги были привязаны, ночная рубашка была влажной и источала устойчивый запах топа. Когда же дверь напротив нее распахнулась, в нее вошел длинноволосый мужчина лет сорока, в длинной до самого пола холщевой рубахе и сказал одну единственную фразу: «посмертие, бывает гораздо мучительнее страха невежественной жизни». На секунду она сомкнула напухшие веки, чтобы попытаться обдумать сказанное. Когда она их открыла, дверь захлопнулась и Триполь осталась одна. До злосчастной болезни Триполь никогда прежде не испытывала столь сильных эмоциональных переживаний, плохо это было или хорошо теперь она уже не знала, с приходом этого человека границы были стерты. Ей открылся новый непознанный доселе мир чувств. Как ни странно она быстро пошла на поправку. Теперь она все больше размышляла над словами человека в серой рубашке. Что они могли значить для нее, по-прежнему, оставалось загадкой. Еще месяц она не встречалась со Споем. Когда, наконец, решила, что никого ближе него у нее нет, а держать в себе мучавший ее вопрос она больше не в силах. Вечером она сама приехала к нему. - Ты помнишь, что ты мне предложил, - начала она издалека. - Конечно, я осознал, что ни имел на это, ни малейшего права, - угрюмо, искренне раскаиваясь, твердо отвечал Спой. - Вся моя болезнь из-за этого, - испытывающее, но без сожаления проговорила она, - не думай я не укоряю тебя. Я теперь даже думаю, что скорее хорошо, чем плохо. Спой непонимающе покачал головой: - Как это …, ты чуть не умерла, в жизни не прощу себе подобных мыслей. Наверное, ты меня ненавидишь за мою непочтительность, мне нет прощения, я точно это понял. Я знаю это последняя наша встреча, поэтому, я хочу, чтобы ты знала, что ты всегда можешь рассчитывать на меня, чего бы мне это не стоило. - Спой, дорогой, я и без твоих клятв знала это, поэтому я сейчас здесь с тобой. и еще я знаю, что могу доверять тебе…. Я спрошу тебя кое о чем, только ты не удивляйся, это касается моей болезни. Ты слышал что-нибудь об уродах…, ну словом о тех, кто говорит, что мы неправильно живем? - Конечно, я слышал о них, но думаю, что люди правы, как можно не думать о своих интересах. В конце концов, мы живем один раз и надо прожить свою жизнь осмысленно, рационально. Разве не так? Эти мои непотребные чувства чуть не погубили тебя. Я поклялся, что буду избегать их любыми способами. Даже физиология должна знать иерархию. - Спой, я думаю, что один из этих уродов, - слетело с ее губ, и она запнулась, - странных людей, спас мне жизнь. - Как это…, как это…, - искренне не понял ее Спой. - Наверное, я умирала, я не помню точно. Страх пожирал меня. А он одной фразой вернул меня к жизни. Как это может быть Спой. Да, да, я хорошо знаю психологию масс и методы ее управления, меня этому особо тщательно учили. Мы же правящий класс, если ты помнишь. - Триполь моя вина очевидна, - в самое сердце укололо Споя, и он сник, - я приму любое твое решение. - Милый мой, извини, я не это хотела сказать. Понимаешь, он сказал, что посмертие может быть мучительнее, чем жизнь. Как это понимать Спой. - Я думаю никак. Это из разряда дешевых головоломок, на которые нет ответа. Не мне это тебе говорить. Он пытался запугать чем-то необъяснимым, и у кого психика послабее идут у них на поводу. Вот и все. - Не стоит учить меня логике. Я всосала ее с молоком матери. И кому как не мне знать ее корни. – Твердо заявила Триполь. Затем, смягчившись, это был прием из психологии управления, - логика фразы говорит о том, что смерть не конец жизни. Ты это понимаешь. - Ни кто этого не знает. К чему ломать над этим голову. Надо брать от жизни лучшее, что она тебя предлагает. - Это удел слабых, - в порыве осмысленного озарения почти прокричала Триполь. Глаза ее горели, лицо было столь выразительно эмоционально, что Спой даже отступил от нее на несколько шагов. - Что с тобой Триполь? Ты опять впадаешь в безумство, присядь я вызову лекаря. - Я спокойна, - резко изменила эмоцию Триполь. Теперь от той Триполь не оставалось и следа, - а ты думай, а иначе я сочту тебя глупцом. Споя словно окатили холодной водой. Какая-то фраза так и не озвученная, застряла у него в горле, и некоторое время он стоял с открытым ртом. Столь резкую перемену чувственности он не наблюдал даже ни у одного известного ему простолюдина. Наконец он пришел в себя, и постарался рассуждать по всем правилам логики, используя метод исключения. - Коль скоро ты считаешь, что тебя…, - он хотел сказать «вразумило», затем, исправившись, продолжил, - излечило «Слово», то оно, «Слово», обладает целительскими свойствами. Коль скоро это так, как ты утверждаешь, значит, есть основания предположить, что оно определенным образом производит воздействие на твои органы чувств и физиологию. Хотя каким образом, ума не приложу, - добавил он в растерянности, но, собравшись, продолжил, - из этого следует, что они производят биофизиологическое воздействие на организм. И их действие подобно лекарственным препаратам. Что же в итоге получается, - определенный набор букв, составленный в словосочетание, несет в себе подобие энегро-информационного кода, способного производить физиологическое воздействие на человека. Если не сказать больше на всю окружающую реальность. Мне в это трудно поверить, - иссяк он. - Мне тоже, но, похоже, это так. Ты молодец, ты сказал так логично, что даже мне понравилось, - смотря на Споя, Триполь вдруг спонтанно захотелось физиологической близости. Такого с ней раньше не было, это было ново, словно горячая волна прокатилась по ее телу снизу до верху, ударило в голову неистовым желанием. – И еще одно, - стараясь говорить как можно более спокойным тоном, - я хочу найти этих людей, и узнать все до конца. Спой просто оторопел. Такого поворота дела он и предположить не мог. Вдруг он отчетливо понял, что это предстоит сделать ему, чтобы в ее глазах не потерять ни только доверия, но и своей мужской чести. За подобные контакты люди лишались жизни. Пришел его черед испытать истерию страха. Спой не был трусом и даже слыл храбрецом, конечно в пределах разумного. Не находя слов, Спой медленно, осторожно, словно боясь разбудить кого-то начал прохаживаться то комнате. Триполь смотрела на него в восхищении, ей он казался гениальным стратегом, образцом мужества и силы воли. Ее восхищала его походка, походка стратега разрабатывающего план захвата целой планеты, походка в которой осторожность граничила с великой тайной, которую ни коим образом нельзя выдавать воображаемому противнику. А Споя обуял страх. Вся его неугомонная натура оцепенела в предзнаменовании неминуемой гибели. Мышцы напряглись столь сильно, что единственно возможным оставалась медленная ходьба, но и она давалась с трудом. Триполь заворожено смотрела на Споя, не решаясь проронить ни слова. Чувства играли в Триполь накрывая ее с головой, перекатываясь от одной крайности к другой, но одно нахлынувшее ни весть откуда заглушило все остальные, ей захотелось иметь от него ребенка, такого же сильного и смелого. Мышцы Споя понемногу стали расслабляться, возвращая дар речи. - Извини Триполь, но я…, - «не могу», твердо хотел сказать Спой. - Да, да я все понимаю, - сияющими глазами прощебетала Триполь, - это дело серьезное, и тебе надо все хорошенько обдумать. Ты знаешь, я в тебе не ошиблась, и я согласна на то, что ты мне предлагал, - уверенно подойдя к нему, она прижалась к его губам своими губами. И так же быстро оторвавшись, выбежала из его комфортабельной квартиры. Спой остался один, и простоял не менее получаса, когда, наконец, осознал всю глубину сути происходящего. На следующий день Спой по телемаку связался с Кемпом, управляющим комбинатом. - Послушайте Кемп, я хотел бы взять неделю отпуска, - как можно непринужденнее начал Спой, - на горизонте, похоже, нет не отложных дел, и я бы хотел этим воспользоваться перед тем как вернется зонд с ………… с образцами породы. Там будет много работы по изучению, и мне хотелось бы к этому времени как следует отдохнуть, а заодно, еще раз просмотреть карту исследований и убедиться, что мы не пропустили чего-нибудь. Как обычно по утрам Кемп находился в своем кабинете. Телемак, встроенный в крышку стола издал характерный сигнал вызова, и на плоском дисплее, в нижнем правом углу, высветился код звонившего абонента. Несмотря на то, что Кемп проводил теле совещание с начальниками подразделений, он ответил Спою. - Вы правы Спой, следующая неделя будет напряженной. Я и сам хотел предложить вам пару дней, чтобы все перепроверить. Предварительная подготовка уже завершена и нам остается лишь ждать. Что ж, воспользуйтесь этим, - согласился Кемп, - вы знаете, как я вам доверяю, и мне хотелось бы услышать от вас слова о полной готовности. Я вижу, вы немного взволнованы. Это вам не к лицу Спой. Надеюсь, это пройдет к началу работ, тогда я буду уверен, что мы смогли все предусмотреть. Да, и еще, не забывайте, после завтра вечеринка у Зорка, его дочери уже восемнадцать. Она не плохая партия, и к тому же очень симпатичная. Если помнишь, ее зовут Лерни. Спой невразумительно покачал головой. Впрочем, Кемп принял это за озабоченность перед предстоящими исследованиями и переключился на другую линию. Весь вчерашний вечер, и почти всю ночь Спой провел в оцепенении, стараясь ни о чем не думать. Сначала он бродил из угла в угол по просторным комнатам своей загородной квартиры. Потом под утро, присел на мягкий диванчик в прихожей и забылся во сне. Спал он крепко, перенапряженный организм отдыхал. Утром он машинально позвонил Кемпу, и единственное что он решил, что ему нужно время, чтобы все обдумать. Он не знал, радоваться ему или нет неожиданному согласию Кемпа. Еще некоторое время он провел, тупо смотря в погасший дисплей телемака. Подспудно он понимал, что должен был ответить только лишь на один вопрос, жить или умереть. Жить, - означало, разрыв отношений с Триполь, что, в сущности, ни чем ему, ни грозило. Он был уверен, что она никому ни поведает того, что он ей предложил. Это лишь усугубит ее положение, коль скоро она вообще допустила подобное отношение к себе, как представителю элиты. И даже если она это сделает, ей все равно не поверят, учитывая недавнюю болезнь, и ту чувственную импульсивность, которая непременно вылезет наружу. Она рискует стать изгоем среди своих. И его здравомыслие склонялось к этому варианту. Умереть, - значило, пойти у нее на поводу, тем самым загубить если не жизнь, то карьеру, даже если его только заподозрят в подобного рода контактах. Положить на алтарь последнее ему явно не хотелось. К тому же он посчитал принятие ее предложения, означало бы смалодушничать, и не проявить силы разума и воли. - У нее нет шансов, - решил Спой, - я то нормальный, а что произошло с ней, даже опытные лекари не в силах были понять. И что с ней сделал эти уроды, - нет, исправился он, - эти странные люди, - ему неизвестно. К тому же, вполне может быть, это чья-то хитроумная ловушка. И тогда, Кемп не даром с ним так ласков, он уже стар, и может быть это его рук дело. Ведь он морально устарел для своей работы, и Марик Эрн, хозяин комбината и один из пятнадцати семейств, прекрасно это понимает. Поэтому все решится после прибытия зонда и исследований, которые я должен блестяще провести, и возможно занять его место, если конечно, ничего не случится. Но с другой стороны, решение, принятое Споем, шло в разрез с обещанием данным им Триполь накануне. К тому же, она искренне в него верит, и разочаровать ее, означало признаться в своей трусости и слабости. Ее согласие на его давнее предложение было сродни сумасшествию. Почему она пошла на это? Что или кто ее подталкивает. Или это опять же чей-то замысел для проверки. Он знавал и более действенные способы, но этот просто валил с ног своим неприкрытым откровением и рассчитан явно на сумасшедшего. - Почему же тогда так грубо, - устало размышлял Спой, - ведь фактически я мог овладеть ею прямо тогда, задержи ее хотя бы на мгновение. Что-то тут не клеится. Она рисковала в тот момент гораздо больше меня, не требуя при этом ничего в замен. Это не логично и не умно. А может это проверка на мою порядочность. Тогда я просто таки образец. Но никто не совершит сделку не получив убедительных гарантий. И я просто таки должен был взять у нее таковые, воспользовавшись физиологической близостью. В этом случае я завалил все дело. И непременно из этого сделают соответствующие выводы. Возможно, по этому Кемп так запросто согласился на мой отпуск. Тогда мне не видать повышения как своих ушей. И мне терять уже нечего. Я провалил экзамен. Ему стало не по себе. Он путался в доводах, ища малейшую зацепку для разрешения этой головоломки, и не мог найти убедительных доводов ни в какую пользу. Странное чувство охватило Споя, ему казалось, что стены сдавливают его, пытаясь задушить. - Я не отличался раньше такой чувствительностью, - забеспокоился Спой, - чувства убивают разум. Надо поскорее избавиться от них. Темнело. Спой выскочил из дома в том, что не снимал с себя уже двое суток, после ухода Триполь. Костюм был порядочно измят, рубашка не первой свежести. Однако мобильный видеофон он предусмотрительно оставил, дабы никто не смог проследить его ночную вылазку. Бессознательно он прошел несколько уютных кварталов обеспеченных служащих и владельцев среднего бизнеса. На пересечении последнего, он остановил случайное авто, и попросил отвезти его в кварталы робов. Так звались места проживания простых кабосийцев. Это не удивило владельца авто, по всей видимости, он сам жил там, и иногда ему приходилось подвозить туда богатеньких клиентов. Они искали там простых развлечений, посещая закрытые клубы с красотками и дурманящими напитками. В физиологическую связь они, однако, не вступали, предпочитая дотошно смотреть, как это делают другие за деньги. - Я вижу у вас не очень хороший день, - решился заговорить водитель, искоса бросая взгляды на ночного попутчика. - Напротив, у меня все прекрасно, - заученно, непринужденно бросил Спой. Надо чтобы у него сложилось хорошее впечатление, которое быстро позабудиться в отличие от проблемного ответа, - в отличии то этих уродов, вырвалось у Споя, и он испугался. Кто его дергал за язык, и вообще, почему он вдруг это сказал. - Ну не скажите, - пробурчал водитель, - говорят они опять ушли от облавы. Если честно, они меня тоже достали. Вечно учат тебя и учат. Послушай их и кончишь свои дни на свалке под прессом для уборки отходов. - А ты что знаком с ними, - машинально продолжил тему Спой. - Нет, ну что вы разве я похож на человека, которому можно внушить подобные вещи. - Послушай дружище, не думай, что это меня особенно интересует, просто я сейчас склонен к развлечениям. Почему не развлечься подобной болтовней, пока не доберусь к приличному зрелищу техно …. - Я тоже не специально болтаю об этом, - оживился собеседник, ему явно льстило общение с образованным человеком, - они, ну эти, придумали себе красивую сказочку и называют ее религией, ну, словом, во что они верят. - Единственное, во что стоит верит, так это в себя и свои силы, не так ли дружище. - Меня зовут Олук, господин, и считаю, что вы совершенно правы. Нет ничего хорошего для меня в этой религии. Терпи, да надейся. А жить когда? - Я вижу, Олук, ты кое-что знаешь о их веровании? Будь добр, развлеки меня их рассказом. Я давненько не потешался, это будет хорошим началом перед технозрелищем. Ну что, Олук, ты расскажешь мне о них, - как можно безразличнее, позевывая, бормотал Спой. - Конечно, господин. Я уверен, вы оцените всю бестолковость их болтовни. Спой внимательно вслушивался, взвешивая каждую незначительную деталь в рассказе простоватого спутника. По его словам выходило, что весь мир пропитан духом и присутствием некого безличностного существа, который везде и во всем, которого они называли богом. Что он создает законы вселенной и все подчинено его управлению. С натяжкой Спой еще мог принять подобную позицию, но то, что нужно развивать в себе чувственную сферу, якобы, для того чтобы наиболее полно познавать окружающую реальность и приблизиться к пониманию смысла появления всего сущего, ему представлялось полной бессмыслицей. Как с помощью чувств можно познать любой маломальский объект, или того паче процесс, будь то, простое строительство примитивного жилища …. И вдруг его словно прошиб мощный электроразряд, озаряя сознание, что ведь всему этому, изначально, способствуют самые примитивные чувства. Чувство страха, голода, холода, физиологического влечения, и так, по нарастающей, и что он, по сути, пользуется всего лишь их примитивным набором. Так что он не далеко ушел от животных, которые, руководствуясь ими, проделывают те же вещи, что и он, правда, и в значительно более упрощенном варианте, но то же. Благодаря большему объему мозга и значительной силе устремлений, люди, опять же по подобию животных подвержены чувству физиологического соперничества. Во многом виною тому страх. Страх голода, личной безопасности, обеспеченной старости, и уже порядком выше чувство утраты доступных жизненных удовольствий, вплоть до чувства превосходства и упоению властью. Спой сделал вид, что заснул под разглагольство спутника, подчеркивая тем самым, что разговор ему столь безразличен, что тот способен полностью им пренебречь, и заставил водителя не сразу растолкать себя ото сна. Заплатив не много не мало, тем самым остался рядовым клиентом. Он вышел из машины не прощаясь, застыв в немом ожидании, не зная, куда ему идти. Прохожих почти не было, постояв немного, он двинулся вдоль замусоренной улицы. Навстречу при слабом свете фонарей с перекрестка вынырнула группа молодых людей и направилась прямо к нему. Спой спохватился: «Где я, что я тут делаю. Надо избегать случайных встреч. Хотя это мало вероятно, но все-таки». И он свернул в ближайшую улочку, заставленную помойными баками. Неожиданно возле себя он услышал скрипучий голос, какой-то старушки. - Господин ошибся дорогой? За небольшую мзду я укажу ее. Спой быстро достал горсть монет и протянул в темноту. Что-то взяло его за край пиджака и увлекло в глубь перекрестка. Пройдя метров тридцать, они свернули на право, и пройдя еще немного остановились перед плотно закрытой дверью. Дверь отварилась сама без стука. - Я привела хорошего клиента, поэтому с вас причитается, - снова проскрипел голос старухи. Дверь закрылась, а он продолжал стоять в темноте, слыша удаляющиеся шаркающие шаги. Решив, было искать обратную дорогу, Спой развернулся в направлении ушедшей старухи, как дверь вновь неожиданно отварилась, кто-то вложил в его руку конец трости и потянул за собой. Спой шагал, высоко поднимая ноги, боясь споткнуться к кромешной тьме. - И как только вы находите дорогу, - бесполезно вращая головой, поинтересовался он. - Я вижу ее, - ответил приятный молодой женский голос, тоном, не допускающим дальнейших расспросов. Молча, они прошли еще около пятидесяти метров, то и дело петляя. Неожиданно остановившись, девушка легонько отстучала в плотно закрытую дверь. Та бесшумно отворилась, и они шагнули внутрь. Когда она затворилась, Спой сильно зажмурил глаза от неожиданно вспыхнувшего света. - Это клиент, - прозвучал знакомый женский голос. – Я могу идти. - Погоди, - ответил ей мужской баритон, - кто он. Я вижу его в первый раз, - в голосе звучала явная озабоченность, - ты уверена, что он один. - Ты знаешь, я слышу их за несколько кварталов. К тому же этот какой-то странный, он не из них, похоже ему действительно нужен настоящий дурман, таких я давно не встречала. - Хорошо я принесу гонорар. Побудь с ним еще немного, заодно прощупай. Спой, не открывая глаз, поднял руки. Он воспринял слова незнакомца буквально. Шло время, но его никто не обшаривал. Наконец, он решился, открыв глаз и опустив руки, Спой резко повернулся к девушке. - Что вообще происходит, что я не могу просто расслабиться и, в конце концов, я плачу за …, - когда глаза полностью привыкли к свету, его ждал шокирующий сюрприз, девушка была слепа. Она уставилась куда-то вдаль сквозь него. От неожиданности Спой отшатнулся, облокотившись на стену тесной прихожей, драпированной бордовым бархатом. Судя по голосу, появился другой встречающий, предавая стопку монет, он что-то пробурчал девушке, похожее на слова благодарности. Соблюдя все предосторожности, и заперев за ней дверь, он, обернувшись к Спою, ласково произнес: - Добро пожаловать, любая прихоть за ваши деньги…, - и умолк в ожидании, когда Спой предъявит наличные. - Этого будет достаточно, - Спой предъявил несколько купюр. - Более чем, - отозвался незнакомец, - вы я вижу, готовы отдыхать всю ночь. Мы рады таким клиентам. Желаете что-нибудь особенное? - Да, я хотел бы техно ну с этими, ну с такой как она, - кивнув на дверь, уверенно, самодовольно, неожиданно для себя, заявил Спой. - Этого мы не практикуем, - удивленно возразил незнакомец, - но, возможно, вас устроит диалог с одним из них. Вы можете позволить себе это, удвоив сумму. - Что ж, это лучше чем ничего. Хорошо договорились, - Спой решил до конца играть роль пресытившегося богача. – Однако, вторую половину потом. Знаю я вас, подсунете обувалу. - Согласен, вторая часть оплаты после общения. А теперь прошу вас закрыть глаза вот этой повязкой. Спой с недовольством, как это и полагалось в его положении, но все же выполнил просьбу провожатого. Мягкая, плотная на ощупь ткань источала приятный аромат. Однако, не успел он сделать и десятка шагов, как голову окутал дурман и едва различал дорогу в лабиринте здания, ориентируясь лишь по голосу своего спутника. Так что найти обратную дорогу самостоятельно Спой вред ли смог. Примерно минут через пятнадцать, он пришел в себя благодаря резкому запаху распространившимися по небольшой комнатке, разделенной надвое прочным стеклом, где он полулежал на уютном диванчике. Особенность заключалось в том, что в зависимости от освещения с другой стороны, изменялась прозрачность такого ограждения. В данном случае, Спой лишь в общих чертах мог различать собеседника, находившегося по другую сторону, хотя другой и вовсе не мог видеть своего клиента. - Что вы хотели знать…, - неожиданно вкрадчиво прозвучало по ту сторону. - Впрочем, ничего…, - протяжно начал Спой, - не с кем поболтать. Это уже все наскучило. - Он имел в виду техно, и надеялся, что оттуда сами предложат тему разговора, но в последний момент решился. – Недавно я тут говорил с одним из ваших, но видимо был под сильным дурманом, так что не понял, что он имел в виду, когда говорил, что после смерти, мол, есть еще жизнь. И если я его правильно понял, вы способны узнавать будущее. Хотелось бы знать, что там у меня будет. - Это длинная история, и вряд ли вы все правильно поймете. Всему свое время, и оно еще не пришло. А вот страх, который вас душит сейчас для вас проблема номер один, может быть, поговорим о ней. - Давай валяй, - стал иронизировать Спой, пытаясь сосредоточиться на собеседнике, чтобы не унять нарастающее беспокойство, - хочу послушать, что такое, по-твоему, страх. Спой решил казаться расслабленным, он словно, прячась, поглубже устраиваясь на диване, откинул голову на спинку, закрыл глаза, указывая своим видом, что теперь он готов к незатейливой беседе. - Мы считаем, - уверенно, совсем не назидательно, скорее, с живым огоньком продолжал голос, - что любое слово имеет двенадцать аспектов, то есть оно обладает двенадцатью смыслами и различными качествами. Почему двенадцатью вам придется поверить мне на слово, так как это объяснить вам сейчас гораздо труднее. Скажу лишь одно, что каждый из нас обладает двенадцатью энергетическими центрами. Так вот слово страх – тоже не исключение. Начнем, пожалуй, то есть с общего смысла. Страх – это боязнь наказание за нарушение закона. Это общее значение. Еще мы называем это несовершенным страхом. Но есть и совершенный страх – это боязнь оскорбить бога своими действиями, не чистотой. Но этого тебе пока не понять. В тебе пока живет страх несовершенный. За время своего необычного приключения, Спой так увлекся событиями, которые казалось, разворачивались сами собой, что отчасти позабыл истинные причины, побудившие его к действию. Внутренне, он казалось, решил эту проблему, и теперь его увлекала игра и смена декораций. Он представлялся себе то тайным агентом, то пресытившимся буржуа, то несчастной песчинкой в полном неожиданностей безбрежном океане мрака. Но сейчас здесь этот человек снова напомнил ему истинную причину его поступков. Спой медленно стал погружаться в оцепенение. Коль скоро дело с Триполь он считал решенным в свою пользу, что тогда толкало его на в высшей мере рискованное предприятие. Дверь в комнату отварилась, и в нее вошла миловидная девушка лет восемнадцати и поставила на столик перед ним прозрачный графин, наполовину заполненный зеленоватой жидкостью. Из широких пологов рукавов ее расшитого витиеватым узором халата, она ловко извлекла живописный, инкрустированный сюжетами техно, из благородного металла стакан. Привычным движением она наполнила его жидкостью из графина, и, улыбнувшись, удалилась, плотно прикрывая за собой дверь. - Это спасение, - решил Спой, ему хотелось одним глотком осушить все содержание графина, но он заставил себя сделать как можно непринужденнее. Просто опрокинув стаканчик, не смакуя, он, порывисто поставил его около графина и налил еще. Выпив еще раз, он сделал благодушную мину, выражая готовность к продолжению разговора. Со стороны он казался удачливым бизнесменом, не заморачивающимся ни на какие дела, если это не касалось денег и достойного для него, как он считает, отдыха. Зеленоватая жидкость поспособствовала расслаблению мышц, но разум его еще более активизировался, воздействуя на участки мозга, отвечающие за чувственное восприятие. Спой закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. - Страх всегда является следствием истечения энергии в сторону какого-то объекта, - отчетливо впечатывалось в сознание Споя, - того чего мы боимся, того, что нам внушает страх. Мы, выпуская мысль, обязательно притянем к себе адекватное нашей мысли. Страх это всегда следствие истечения энергии, - кому ты ее отдаешь, того ты боишься. Одурманенное воображение Споя стало рисовать, на первый взгляд странные картины. Он представлял себя маленьким солнцем, из которого то и дело выстреливали перекрученные канаты энергий, швартуясь со всех сторон, за яко бы устойчивые опоры, словно оно корабль, стоящий на рейде в преддверии шторма. Однако, опоры высасывая его, истощали и без того утомленное солнце. - Иметь страх высший, большое благо, - декламировал голос, - иметь страх высший, значит заручиться помощью свыше. Спой-солнце просило помощи. Канаты-проводники перекачивали его жизненные силы, опоры все более укреплялись, толстели, надежно удерживая Споя на рейде. Неожиданно что-то огромное не видимое им, но осязаемое каждой клеточкой истощенного солнца стало заполнять пространство вокруг него, канаты напряглись, по ним потекла чистая энергия все прощения. Опоры завибрировали, освобождаясь от кормильцев канатов, и по очереди растворялись в небытие. Спой испытал облегчение и свободу. - Еще, страхом, древние мудрецы называли активизацию сознания. С помощью этого можно выходить на духовное созерцание, активизируя необходимую тебе энергию. Это не трудно сделать, имея разумный страх. Спой стал путаться. Переплетение чувств и разума, разума и чувств не вязалось в его рационально-логической схеме мышления. - Страх – это страдание, точнее его высшая точка, - где-то издалека, доносилось до Споя. – Сейчас ты подвержен страху иного рода, он проявлен в тебе, как внутренняя самоконтролирующая сила. Это стимулятор твоих действий. Это предохранитель от необдуманных поступков в физическом мире твоей жизни. Но берегись страха разрушающего, не пытайся использовать подсознательную агрессию, иначе, ты превратишься в труса, и страх сделает из тебя раба обстоятельств и похоронит в тебе свободную личность. Ты не осмелишься сделать шаг в страхе перед грядущем. С другой стороны, страх – это степень риска, он определяет твою способность на поступок, на подвиг. Но во всем надо знать меру. Необоснованный риск, сделает тебя авантюристом, риск менее обычного – перестраховщика. Нормальное состояние жизни – это нормальный риск, ибо мы рискуем каждую минуту. Пока ты рискуешь – ты живешь. Несмотря на воздействие дурмана, а возможно, и благодаря ему, в памяти Споя легко всплывали эпизоды его жизни, и он оценивал их уже в свете нового полученного им знания. Чувства с новой силой захватывали его существо, и он испытывал невероятные доселе комбинации чувственных переливов. - Страх – стихия разрушающего хаоса, - вернуло Споя в полумрак небольшой комнатушки, в которой он находился. – Это сила, - которая выходит из под контроля сознания, разрушая все на своем пути. Это психоз животного страха. Но и он неусыпный страж твоего храма, вовремя подающий сигнал об опасности. Бойся неуправляемого источника анархии, грандиозную разрушающую силу – страха стадного рефлекса толпы. Голос смок. Спой медленно потянулся к столику. Уверено взявшись за горлышко графина, он прямо из него сделал несколько больших глотков. Он смутно помнил, как расплатился, и как его в ночи довели до перекрестка дороги, одна из которых очевидно вела в нужном ему направлении. Было около одиннадцати часов. Как он оказался в своем доме на диване в холле Спой не помнил. Единственное, реальное доказательство ночной прогулки была его надсадно гудевшая голова, после значительного количества дурмана и распухшее запястье левое руки, очевидно, результат неудачного падения. Низко склонив голову, пытаясь не совершать лишних движений, которые гулко отдавались в его голове, он отыскал несколько таблеток нейроуспокоителя и, растворив их в стакане воды, залпом проглотил содержимое. Головная боль заметно покидала его. Спой медленно разделся и улегся в мягкую ласковую кровать спальни. Он был эмоционально выжат и нуждался в спокойном отдыхе. Попытки заснуть не к чему не привели. И он невольно стал вспоминать события минувшей ночи. Как ни странно, он помнил почти все сказанное «голосом». И сейчас, в силу привычки к логическому анализу, стал непроизвольно размышлять над произошедшим. Теперь отчетливо понимал, что ни что иное, как страх бессознательно толкнул его столь безрассудные поступки. Как он поселился в нем, в мгновение ока, разрушая его привычную размеренную жизнь. Как он позволил ему завладеть всем его существом. Что произошло? Неужели это заразно? Это чувство как вирус незаметно внедрилось в его сущность, пожирая его изнутри. Всему виною, его необдуманное предложение. Неужели Триполь явилась тем злым гением, который приоткрыл врата его укрепленной и защищенной разумом фортеции, чрез которую хлынул мощный, неуправляемый поток чувств, неся с собой разрушения. Чем больше Спой размышлял над этим, тем более ему казалось, что он вот, вот захлебнется в этом смертоносном потоке. - Нет, нет, - непроизвольно вспомнил он, - чем больше я этого боюсь, тем сильнее это засасывает меня. Страх – стихия неуправляемого хаоса. Надо остановиться. Триполь, Триполь – причина, - старался перевести образ мыслей Спой, - она – причина, причина – она. Он представлял ее себе еще раз и еще раз, долго всматриваясь в ее зрительный образ, пока понемногу, не стал улавливать нечто тайное в своем чувственном отношении к ней. Без сомнения, она была хороша. Ее стройное, почти точеное телосложение, наверняка, служило образцом долгих физиологических экспериментов ее родового древа. Умом она превосходила многих известных ему представителей мужского пола. Изящная, грациозная в движениях, Триполь служила предметом вожделения многих мужчин. Но все это было не то. Нечто другое, чувство совсем иного качества и оттенков будоражило Споя. Он боялся и радовался этому. Росток этого чувства где-то далеко укоренился в его душе и исподволь прорастал, доминируя на фоне остальных чувств. Было странно осознавать, что другие чувства нуждались в уходе и пище, тогда как это проросшее корнями в беспредельность и появившиеся в нем неприметные ростки не нуждались ни в чем. И стоило его лишь заметить и приласкать, как оно захватывало всего человека целиком, неся в себе миллиарды граней и оттенков всех без остатка чувств и их проявлений. Он не знал, как назвать его, в его языке не находилось слов способных адекватно выразить его. На его глазах, росток стал увеличиваться в размерах, поглощая все и вся, выстреливая из своих недр стрелу соцветия, которая, взорвавшись великолепным распустившимся бутоном невиданного соцветия. Его благоухание носило тысячи оттенков. Казалось вся вселенная взорвалась вокруг него, черпая великую жизненную силу. Спой, не в силах противостоять его аромату, ощутил блаженство жизни и смерти, смерти и жизни, переходящее одно в другое. Спой словно проснулся в своем видении и, открыв глаза, на месте благоуханного бутона увидел Триполь, дарующую ему свои распростертые объятия. Просто опрокинув стаканчик, не смакуя, он, порывисто поставил его около графина и налил еще. Выпив еще раз, он сделал благодушную мину, выражая готовность к продолжению разговора. Со стороны он казался удачливым бизнесменом, не заморачивающимся ни на какие дела, если это не касалось денег и достойного для него, как он считает, отдыха. Зеленоватая жидкость поспособствовала расслаблению мышц, но разум его еще более активизировался, воздействуя на участки мозга, отвечающие за чувственное восприятие. Спой закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. - Страх всегда является следствием истечения энергии в сторону какого-то объекта, - отчетливо впечатывалось в сознание Споя, - того чего мы боимся, того, что нам внушает страх. Мы, выпуская мысль, обязательно притянем к себе адекватное нашей мысли. Страх это всегда следствие истечения энергии, - кому ты ее отдаешь, того ты боишься. Воображение Споя разворачивалось с новой силой. Он представлял себя маленьким солнцем, из которого то и дело выстреливали перекрученные канаты энергий, швартуясь со всех сторон, за яко бы устойчивые опоры, словно корабль, стоящий на рейде в преддверии шторма. Однако, опоры высасывая его, истощали и без того уменьшающиеся солнце. - Иметь страх высший, большое благо, - декламировал голос, - иметь страх высший, значит заручиться помощью свыше. Спой-солнце просило помощи. Канаты-проводники перекачивали его жизненные силы, опоры все более укреплялись, толстели, надежно удерживая Споя на рейде. Неожиданно что-то огромное не видимое им, но осязаемое каждой клеточкой истощенного солнца стало заполнять пространство вокруг него. канаты напряглись, по ним потекла чистая энергия все прощения. Опоры завибрировали, освобождаясь от кормильцев канатов, и по очереди исчезали в небытие. Спой испытал облегчение и свободу. - Еще, страхом, древние мудрецы называли активизацию сознания. С помощью этого можно выходить на духовное созерцание, активизируя необходимую тебе энергию. Это не трудно сделать, имея разумный страх. Спой стал путаться. Переплетение чувств и разума, разума и чувств не вязалось в его рационально логической схеме мышления. - Страх – это страдание, точнее его высшая точка, - где-то издалека, доносилось до Споя. – Сейчас ты подвержен страху иного рода, он проявлен в тебе, как внутренняя самоконтролирующая сила. Это стимулятор твоих действий. Это предохранитель от необдуманных поступков в физическом мире твоей жизни. Но берегись страха разрушающего, не пытайся использовать подсознательную агрессию, иначе, ты превратишься в труса, и страх сделает из тебя раба обстоятельств и похоронит в тебе свободную личность. Ты не осмелишься сделать шаг в страхе перед грядущем. С другой стороны, страх – это степень риска, он определяет твою способность на поступок, на подвиг. Но во всем надо знать меру. Необоснованный риск, сделает тебя авантюристом, риск менее обычного – перестраховщика. Нормальное состояние жизни – это нормальный риск, ибо мы рискуем каждую минуту. Пока ты рискуешь – ты живешь. Несмотря на воздействие дурмана, а возможно, и благодаря ему, в памяти Споя легко всплывали различные эпизоды его жизни, и он оценивал их уже в свете нового полученного им знания. Чувства с новой силой захватывали его существо, и он испытывал невероятные доселе комбинации чувственных переливов. - Страх – стихия разрушающего хаоса, - вернуло Споя в полумрак небольшой комнатушки, в которой он находился. – Это сила, - которая выходит из под контроля сознания, разрушая все на своем пути. Это психоз животного страха. Но и он неусыпный страж твоего храма, вовремя подающий сигнал об опасности. Бойся неуправляемого источника анархии, грандиозную разрушающую силу – страха стадного рефлекса толпы. Голос смок. Спой медленно потянулся с столику. Уверено взявшись за горлышко графина, он прямо из него сделал несколько больших глотков. Он смутно помнил, как расплатился, и как его в ночи довели до перекрестка дороги, одна из которых очевидно вела в загородный район богачей. Было около одиннадцати часов. Как он оказался в своем доме на диване в холле Спой не помнил. Единственное, реальное доказательство ночной прогулки была его надсадно гудевшая голова, после значительного количества дурмана и распухшее запястье левое руки, очевидно, результат неудачного падения. Низко склонив голову, пытаясь не совершать лишних движений, которые гулко отдавались в его голове, он отыскал несколько таблеток нейроуспокоителя и, растворив их в стакане воды, залпом проглотил содержимое. Головная боль заметно покидала его. Спой медленно разделся и улегся в мягкую ласковую кровать спальни. Он был эмоционально выжат и нуждался в спокойном отдыхе. Попытки заснуть не к чему не привели. И он невольно стал вспоминать события минувшей ночи. Как ни странно, он помнил почти все сказанное «голосом». И сейчас, в силу привычки к логическому анализу, стал непроизвольно размышлять над произошедшим. Теперь отчетливо понимал, что ни что иное, как страх бессознательно толкнул его столь безрассудные поступки. Как он поселился в нем, в мгновение ока, разрушая его привычную размеренную жизнь. Как он позволил ему завладеть всем его существом. Что произошло? Неужели это заразно? Это чувство как вирус незаметно внедрилось в его сущность, пожирая его изнутри. Всему виною, его необдуманное предложение. Неужели Триполь явилась тем злым гением, который приоткрыл врата его укрепленной и защищенной разумом фортеции, через которую хлынул мощный, неуправляемый поток чувств, неся с собой разрушения. Чем больше Спой размышлял над этим, тем более ему казалось, что он вот, вот захлебнется в этом смертоносном потоке. - Нет, нет, - непроизвольно вспомнил он, - чем больше я этого боюсь, тем сильнее это засасывает меня. Страх – стихия неуправляемого хаоса. Надо остановиться. Триполь, Триполь – причина, - старался перевести образ мыслей Спой, - она – причина, причина – она. Он представлял ее себе еще раз и еще раз, долго всматриваясь в ее зрительный образ, пока понемногу, не стал улавливать нечто тайное в своем чувственном отношении к ней. Без сомнения, она была хороша. Ее стройное, почти точеное телосложение, наверняка, служило образцом долгих физиологических экспериментов ее родового древа. Умом она превосходила многих известных ему представителей мужского пола. Изящная, грациозная в движениях, Триполь служила предметом вожделения многих мужчин. Но все это было не то. Нечто иное, чувства совсем другого качества и оттенков будоражило Споя. Он боялся и радовался этому. Росток этого чувства где-то далеко укоренился в его душе и исподволь прорастал, доминируя на фоне остальных чувств. Было странно осознавать, что другие чувства нуждались в уходе и пище, тогда как это проросшее корнями в беспредельность и появившиеся в нем неприметные ростки не нуждались ни в чем. И стоило его лишь заметить и приласкать, как оно захватывало всего человека целиком, неся в себе миллиарды граней и оттенков всех без остатка чувств и их проявлений. Он не знал, как назвать его, в его языке не находилось слов способных адекватно выразить его. На его глазах, росток стал увеличиваться в размерах, поглощая все и вся, выстреливая из своих недр стрелу соцветия, которая, взорвавшись великолепным распустившимся бутоном невиданного соцветия. Его благоухание носило тысячи оттенков. Казалось вся вселенная взорвалась вокруг него, черпая великую жизненную силу. Спой не в силах противостоять его аромату ощутил блаженство жизни и смерти, смерти и жизни, - переходящее одно в другое. Спой словно проснулся в своем видении и, открыв глаза, на месте благоуханного бутона увидел Триполь дарующую ему свои распростертые объятия.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
